С почерневшего неба упали первые тяжёлые капли дождя. Так или иначе, но риск замёрзнуть велик. Он никак не меньше, чем смертельный риск встречи с какими-нибудь местными ужасами. Встречались упоминания о рейдерах специально охотившихся за трофеями из иных миров, целенаправленно посещавших серость. Ищущих такие вот осколки чужих цивилизаций, чтобы разжиться непонятными артефактами. Жаль, только я сам не во всей этой теме. Так потянешь за чем-либо руку, а оно, к примеру, взорвётся почище противопехотной мины.
Так что лезть внутрь руин я не намерен. Посижу под навесом, и достаточно. Подходящее место нашлось почти сразу. Это была толстенная колонна-свая, надёжно закрывающая от крепчающего ветра. Прислонив к ней пулемёт, начал быстро-быстро ломать ветки кустарников и чахлых деревец. Собрав же приличную кучу хвороста, вернулся к выбранному месту.
На меня уставились три пары испуганных девичьих глаз. Все три устроились возле колонны, привалившись к ней спинами. Я лишь рукой махнул и занялся костром. Тем временем врезал злой холодный проливной дождь. Оставалось только радоваться, что есть крыша над головой, и мы не мокнем. Температура продолжала резко понижаться. Вообще, в Улье довольно тепло. На кластерах прилетевших с той же Калымы, теплей, чем в самой Калыме. Однако перезагрузки по всему региону основательно охлаждают здешний климат, принося то сюда, то туда морозный воздух. В этот раз это случилось не где-то там, а очень даже здесь.
Выкопал яму, чтобы хоть частично скрыть костёр, но руки закоченели настолько, что маскировка получилась такой себе… На троечку, в общем. Несколько раз чиркнул зажигалкой. Сухая древесина вспыхнула весёлым огнём, и у меня отлегло от души. Кто не замерзал насмерть в промокшем бушлате, тому не понять этого облегчения. Подхватил пулемёт и взглянул на Джулию. Мне ответил настороженный взгляд.
— Пошли, — сказал ей я, — Нужно осмотреться.
— Мне бы не хотелось бросать девочек…
Боится меня? Похоже на то. Чему удивляться? Я непонятный местный мутант. Вдруг съем? Или ещё как обижу…
— Правильно, — кивнул в ответ ей, — Правильно. Бояться нужно, но не меня, а того, что может таиться в этих руинах. Лучше бы нам узнать о нём раньше, чем оно узнает о нас.
— Кто оно? — напряжённо спросила она.
— Не знаю, — пожал я плечами, — Пока не знаю.
— А я тебе зачем?
— Нести хворост для костра. Мне с пулемётом не удобно. Да и два глаза хорошо, а четыре лучше, — ухмыльнулся я одними губами, — Объясни своим ученицам, что они должны поддерживать огонь.
— Это Сара и Линда, — представила Джулия своих спутниц, и те заметно напряглись, — Тебе будто не интересно.
— Не интересно, — согласно кивнул я, — Идём.
Мы пошли по кругу под циклопическим иномирным сооружением, то тут, то там останавливаясь, чтобы сломать чахлое деревце, кустик или подобрать ветку. Несколько раз мы замирали всматриваясь в непривычные тени и причудливые очертания колонн. Замирали от чуждых печальных трубных звуков, которые издавал ветер запутавшийся в чужих руинах. Но заставил меня изготовить пулемёт к стрельбе вполне знакомый уже звук голодного урчания заражённого.
Глава 19
Джо посмотрел на водителя, как на сумасшедшего, когда тот заявил, что кадьяк мог быть его духом-хранителем. Нафиг таких хранителей… Он, конечно, уважал всякие верования коренных народов, но не до же такой степени. А отдельно в его голове щелкнуло на слово «шаман». Так Брендан, оказывается, и в самом деле шаман? До этого он не воспринимал его в таком статусе, посчитав, что тот шутил во время знакомства с ним.
Монзомо никак не отреагировал на эти слова. Какое-то время он просто молча принимал деятельное участие в ликвидации ими же самим устроенного мини-пожара. Пока Кривая Секвойя стоял на стреме, Шредер понял, что из-за адреналина в крови ему не усидеть, и стал помогать Монзомо бороться с огнём. Они вместе забросали снегом горящее лежащее дерево. Хорошо, что вокруг него не вплотную стояли деревья — займись они и мало бы не показалось. Кто не гасил сушняк, облитый керосином, пусть и после дождливой осени, пусть сам попробует. Задача не из легких. Сбивать огонь бессмысленно, только водой заливать, но снега вокруг оказалось слишком мало для этой цели — он шипел на углях, превращаясь в пар, который туманом стелился по небольшой поляне.
— Нужно сообщить о шатуне. Люди могут пострадать, — рассуждал вслух Шредер, — Если тут нет офицера по охране ресурсов, то в полицию. Парни, мобильник есть с собой у кого-нибудь?
— Труба есть, покрытия тут уже нет. Рация в машине, — по голосу Монзомо было слышно, что тот тоже изрядно запыхался, — Сам посуди. Пока мы с горы спустимся. Пока свяжемся. Пока они там сообразят, что к чему. Пока решат бросить монетку, кому оторвать толстую задницу от удобного кресла. Пока доберутся. Пока встанут на след. Медведь уже будет таков. И хорошо, если он двинет в сторону парка. Там его встретят и успокоят рейнджеры. А если заберет западней, восточней или вообще на юг повернёт, к Кадьяку… Не хорошо это… Люди могут пострадать, пока те, кто должен, отреагируют. Он рассержен. Самим надо…
— Ишо она раненый, здеся кровь. Саматри суда… Кап-кап-кап… Надо быстро мишка добыть, — встрял в беседу водитель-индеец, присевший над следом с фонарём, бывшим до нападения у Джо, и который не вышел из строя по чистому везению, — Моя пойти один догонять раненый мишка. До утра догонится звер, он биш, будет слабеть и слабеть. По утру моя пуф-пуф и добыть евоное мясо и шкурка. Монзомо, твоя идти и другом Джо к машина. Моя оставить табе маленький пушка и взять эта.
Он показал винтовку в руках и продолжил.
— Утром встретимся на поляне. Если моя не будет, приезжай на заимку. Тама моя будет. Если не будет, моя след оставит. Зарубыки условный на стволах деревах будет делать. Найти моя легко будет…
Монзомо кивнул на всю эту тарабарщину. И принял классический сорок пятый «Кольт» от Секвойи, быстро спрятав его в карман пальто.
— Возьми ещё нож и томагавк из грузовичка…
Если слова Секвойи о Духе Хранителе показались Джо не вполне нормальными, то решение догонять медведя он счёл полным безумием. Злобный шатун, да еще раненый… Охотник очень рисковал. Он хотел было встрять в разговор и попытаться уговорить индейца не делать глупостей. Но его сосед настолько обыденно отреагировал на заявление своего собрата, да еще напутствия и оружие дал, что Джо только головой покачал. Но индейцы были правы в том, что шатуна надо «успокоить». И Джо был вынужден признать, что водитель своего рода подвиг на себя берет, преследуя медведя, дабы никто от него не пострадал.
Сказано-сделано. Они быстро разделили поклажу на две неравные части. Большая часть оставалась у Джо и Монзомо, второй же индеец уходил по следу налегке. Не прошло и пяти минут, как тот, взяв маленький фонарик, уже совсем скрылся из виду.
— Эх, выпить бы сейчас… — тоскливо сказал Шредер, помечая территорию самым древним и естественным способом, прямо на дымящиеся остатки мертвого дерева. При этом он задумчиво обозревал тихий лес и туман. Теперь он чувствовал опасность оттуда.
— Виски, — протянул тускло блеснувшую металлом в бликах догорающего ствола литровую плоскую флягу, индеец, — Не знаю, делал еврей или нет, но это и не вино, а лекарство в данных обстоятельствах. Сейчас ты в шоке. Предлагаю за твоё второе рождение.
Он дождался, когда Шредер выпьет, и сам надолго приложился к узкому горлышку походной охотничьей фляги. Алкоголь разлился по пищеводу тёплой волной. Во второй раз он с радостью принял виски из рук Монзомо.
— Я мог бы определить кошерность твоего виски, только увидев его этикетку, — сказал он. — А раз не вижу… буду считать кошерным. Вообще, запрет касается напитков, сделанных из винограда — вино, коньяк, сок. Виски делают из ржи, ячменя, пшеницы или кукурузы, но иногда выдерживают в бочках из-под вина для смягчения вкуса дубовой древесины. Вот такое виски считается не кошерным. Но большинство сортов шотландского, например, виски выдерживают в новых бочках, предназначенных только для него, или добавляют в него для вкуса цитрусовое вино. И вот такое я могу пить. В общем, у нас с этим все сложно, без рабби не разберешься, — уже вполне нормально усмехнулся Джо, — Но рабби же тут нет. Спасибо за виски. Мне действительно оно нужно сейчас в качестве лекарства, так что ты совершенно прав. Кажется, я сегодня заново родился уже дважды.